Фрагмент из книги С. Круглова "Подстаканники советские, российские, зарубежные."
История подстаканника неразрывно связана с традициями чаепития в России. В Московском государстве с чаем впервые познакомились в 1638 году. Чай быстро вошел в употребление сперва при царском дворе, потом у бояр и, наконец, у зажиточных горожан. В 1679 году был заключен первый договор с Китаем о регулярных поставках чая. К концу XVII века чай уже стали продавать в московских лавках наряду с другими обыденными товарами. Однако в среде простого народа "чай, за редкими исключениями, считался недоступным предметом роскоши".
Только во 2-й половине XVIII века употребление чая начало проникать в народную толщу, получив развитие сперва на постоялых дворах и почтовых станциях, особенно на бойких трактах.
По данным энциклопедии Брокгауза–Ефрона, заметный рост ввоза чая в Россию начался на рубеже XVIII–XIX веков. За 100 лет он возрос с 70 тыс. пудов в 1800 году до 3484 тыс. в 1901 году, при этом 86% чая импортировалось из Китая.
В очерке И. Т. Кокорева "Чай в Москве", опубликованном в журнале "Москвитянин" в 1848 году читаем: "Теперь вся Русь, "от финских хладных скал до пламенной Колхиды", все от мала до велика , миллионер и поденщик, великорус и сын юга, белорус и калмык, пьют чай, кто ординарный, кто кирпичный с солью, маслом и молоком, кто душистый ма-ю-кон, кто букетный лян-син, иные даже диковинный жемчужный или златовидный ханский. И если Англия с своими огромными колониями выпивает чаю гораздо больше нашего, а Северная Америка мало чем уступит нам в отношении к количеству употребления его, зато мы получаем самые лучшие сорта драгоценной травы и несравненно разборчивее иностранцев на счет ее достоинств, даром, что нет у нас записных, специальных чаеведов, какие водятся у англичан в Кантоне". "Трактирных заведений в 1847 году считалось в Москве более трехсот. Употреблено в них, в продолжение года, чаю сто девяносто одна тысяча фунтов (на сумму более 500 тысяч рублей серебром), а сахару с лишком тридцать четыре тысячи пудов (на сумму более 334 тысяч рублей серебром): цифры, не поражающие своей значительностью, когда знаешь, что главный товар заведений – чай". Русские очерки 40-х годов ХIX века называются "физиологическими" и интересны, в частности, точностью описания деталей, бытовых мелочей того времени.
Интересно следующее наблюдение: "Немец, вспрыскивая покупку, калякает с товарищем за бутылкою пива; француз в таком случае требует вина, а москвич – чаю. Поэтому в тех частях города, где более движения, торговой жизни, там более и пьют чаю, и наоборот: в 1847 году Городская часть (я говорю про одни заведения) выпила более 20 тысяч фунтов чаю, а Рогожская – до 30, тогда как Пречистенская потребили около 7 тысячи фунтов, а Мещанская ограничилась с небольшим 3 тысячами". "Чайных магазинов и лавок в Москве считается более сотни и обороты их простираются до 7 миллионов рублей ежегодно. Не говорю уже о том, что чай продается в каждой мелочной лавочке, составляя один из главнейших товаров ее".
В середине XIX века чай начинает входить в обиход у простого рабочего народа: сперва у фабричных рабочих, ямщиков, извозчиков, ремесленников, прислуги, затем у крестьян даже средней состоятельности в местностях, не очень удаленных от крупных городских центров и вдоль главных путей. При этом в 1840 году на душу населения приходилось в среднем 0,15 фунта, в 1870 – 0,5 фунта, в начале ХХ века – около 1 фунта в год. В глухих и отдаленных местностях, например в северных губерниях, чай не пили даже в конце XIX века.
В народной среде главными местами потребления чая служили "трактиры, рестораны и буфеты всякого рода, особенно в провинции, гостиницы, постоялые дворы и съестные лавки, почтовые станции, заезжие дома в селениях, палатки на народных гуляньях и ярмарках и т. п. Самое распространенное потребление – в простонародных трактирах…". Особенно быстрое увеличение ввоза чая началось с конца 1870-х годов, когда Добровольный флот установил торговые отношения с китайскими и индийскими портами и взял на себя доставку чая морем в Одессу.
В 1901 году в ряду потребителей чая Россия занимала 2-е место в мире (22% мирового потребительского рынка). Употреблялся преимущественно черный байховый чай китайского, и отчасти индийского производства.
А из чего пили чай? Информация, полученная из разных источников, существенно различается.
Так, французский писатель Александр Дюма (Дюма-отец, 1802–1870), написавший, помимо множества приключенческих романов, еще и "Кулинарный словарь", сообщает в этой своей книге о том, что в России мужчины пьют чай из стаканов, тогда как женщины используют чашки китайского фарфора. Александр Дюма действительно провел два года (1858–1859) в России и мог наблюдать чаепитие той поры, однако имеются и иные свидетельства.
Русские авторы факт такого "гендерного" разделения чайной посуды часто не подтверждают. Наоборот, существует масса обратных примеров. Например, у А. С. Пушкина:
Зима. Что делать нам в деревне? Я встречаю Слугу, несущего мне утром чашку чаю, Вопросами…
В сцене чаепития у Лариных чай для гостей (мужчин!), вопреки утверждению Дюма, тоже разливают по чашкам, а не по стаканам:
Смеркалось; на столе, блистая, Шипел вечерний самовар, Китайский чайник нагревая; Под ним клубился легкий пар. Разлитый Ольгиной рукою, По чашкам темною струею.
В воспоминаниях Е. А. Андреевой-Бальмонт (1867–1952), можно найти описание чаепитий, принятых в среде московского купечества: "У них даже в парадных случаях прекрасные чашки По- пова и Гарднера ставились на стол вперемешку с дешевыми чашками, разными по форме и размеру... Чайник от другого сервиза, сливочники то стеклянные, то фаянсовые. Молоко часто подавали прямо в глиняном горшке, из которого круглыми деревянными ложками наливали его в чашки".
В упоминавшемся выше очерке И. Т. Кокорева "Чай в Москве" – помним, что в русских очерках этого времени точности описания деталей быта уделялось особое значение – читаем: "Вы кладете сахар в стакан (выделено автором), щедрою рукою льете сливок, не думая, что портите этим аромат чая, ждете, пока он простынет, требуете огня, чтобы закурить сигару: с горем вижу, что вы не настоящий чаепитец. Осмотритесь кругом: кто делает так?". И там же "Везде слышите почти исключительное требование чаю, звон чашек…". Стоит упомянуть также "физиологический" очерк И.Т. Кокорева "Самовар", опубликованном в журнале "Москвитянин" в 1850 году, в котором говорится об использовании для чаепития как чашек, так и стаканов: "Близко наслаждение; готов душистый чай. Какой вкус, какой запах: что пей, то хочется! Чашка за чашкой, и вот мало-помалу во всем существе по всем жилкам и суставчикам разливается неизъяснимое самодовольствие…". И в этом же очерке описывается чаепитие из стаканов: "Оправив халат, домовитый постоялец вышел к приезжему. "Покорнейше прошу, по-дорожному, без церемоний: не угодно ли выкушать со мной стакан чаю? … Слово за слово, стакан за стаканом, завязывается бойкий разговор, и часы пролетают, как минуты".
А в очерке "Петербургская сторона", впервые опубликованном в альманахе "Физиология Петербурга" под редакцией Н. А. Некрасова в 1845 году, чайную чашку с золотой надписью принесла жена офицера куму (мужчине!) в подарок на именины, "кум был очень рад, поставил чашку на комод в гостиной и всем показывал". Таким образом, преимущественное использование мужчинами для чаепития стаканов, а женщинами чашек, не подтверждается.
Стоит отметить, что А. Дюма ни слова не говорит о подстаканниках. Между тем В. В. Похлебкин в своей книге "Чай, его история, свойства и употребление" сообщает о том, что "мужчинам чай подавали в стаканах с подстаканниками, а женщинам – в чашках". Вероятно, эта информация также основывается на "Кулинарном словаре" А. Дюма.
Чайный стакан и чайная чашка мирно сосуществовали друг с другом на протяжении всего XIX века, и выбор между ними в конечном итоге зависел даже не от финансовых возможностей, сколько от личных предпочтений потребителя. Это правило распространялось и на беднейшие слои населения: "в малокультурных слоях населения преобладает питье чая из чашек, а в других из стаканов". Массовое производство стеклянной посуды в России началось в середине XVIII века. Первоначально были основаны три мальцовских завода во Владимирской и Орловской губерниях, а к началу XIX века действовало уже 120 крупных и мелких производств, вырабатывавших стекло и хрусталь. Продукция их исчислялась миллионами штук.
Интересно, что в "физиологических очерках" 1840–1850-х годов чаепитие с использованием подстаканников нигде не упоминается, говорится только о чаепитии из чашек и стаканов. Вероятнее всего в этот период подстаканники еще не вошли в обиход, иначе эта деталь вряд ли ускользнула бы от внимания авторов.
Впервые описание чаепития с использованием подстаканников встречаются в литературе в последней четверти ХIX века. В рассказе А. П. Чехова 1880–1882 годов "Живой товар" читаем: "На столе сиял, сверкал и блистал чайный сервиз с серебряным самоварчиком во главе. За столом сидел Иван Петрович. Он держал в руках серебряный подстаканник и пил чай." На картине К. Коровина "За чайным столом", написанной в 1888 году, изображена сцена чаепития, где на столе есть и чайные чашки, и стаканы в подстаканниках. О том, что подстаканники были распространены в конце ХIX века достаточно широко, говорит и упоминание подстаканников отдельной строкой в Пробирном Уставе 1896 года, а также в работе "О клеймах и наложении клейм на золотые и серебряные изделия" К. Загаевского, опубликованной в 1895 году.
В Пробирном Уставе 1896 года производителям изделий из драгоценных металлов предписывается клеймить подстаканники в строго определенных местах: на корпусе должно проставляться клеймо-двойник, а на ручке и дне – знак удостоверения.
Интересно, что в Пробирном Уставе 1908 года упоминается уже два вида подстаканников: обыкновенные и для крюшона. Подстаканники использовались не только для стаканов с чаем, но и, например, для стаканов с напитком кока-кола, как в начале ХХ века, так и в более поздний период.
Что же касается происхождения подстаканника, то тут многое остается неясным. Точная дата появления подстаканника в России вряд ли когда-то будет установлена, поскольку идея подставки под стакан с горячим чаем могла реализовываться в той или иной форме на любом этапе бытования самого этого стакана.
В коллекции Государственного исторического музея и Государственного Эрмитажа имеются экземпляры подстаканников, датируемые первой четвертью XIX века, поэтому этот период и следует считать периодом появления первых подстаканников в России.
Также, судя по всему, близка к истине гипотеза, согласно которой металлический подстаканник (к слову сказать, удобная в походе вещь, позднее ставшая популярной в офицерской среде) получил распространение после войн, которые Россия вела с Турцией и Ираном в первой трети XIX века. Из двух названных стран наибольший интерес с точки зрения происхождения подстаканника вызывает Иран (Персия), поскольку именно эта страна известна своими богатыми традициями чаепития (в Турции той поры самым популярным напитком являлся кофе). Иранцы с давних времен известны своим пристрастием к чаю. Чай пришел в эту страну в XIV–XV веках из Китая, и уже к концу XV века стал национальным напитком, практически полностью вытеснив кофе (кофе, наряду с чаем, продолжали пить преимущественно в аристократических кругах). Изображение сцен чаепития можно увидеть на старинных миниатюрах, встретить в произведениях персидских поэтов. В отличие от большинства стран Востока, где чай принято пить из пиал, жители некоторых районов Ирана пили и продолжают пить чай из небольших (от 100 до 150 г) стаканов ("estekan"), получивших за свою характерную форму название "ормуд" – "груша". Такие же стаканы получили распространение в соседнем Азербайджане, где они называются "армуди" ("армуду") или "богмалы" (само слово стакан по-азербайджански произносится как stäkan, стәкан). Эти стаканы могут быть стеклянными, фарфоровыми, фаянсовыми, серебряными и т. д. Уже в ХХ веке традиция пить чай из подобных стаканов распространилась и на Турцию; из стаканов типа "ормуд" пьют чай в Ливане и некоторых других арабских странах. Примечательно, что и для этих стаканов также изготовлялись и до сих пор изготовляются подстаканники (характерной узкой формы), но точное время их появления установить пока не удается.
Нет ничего удивительного в том, что иранские ремесленники (к слову сказать, традиции художественной обработки металла имеют в этой стране очень глубокие корни) начали выпускать серебряные, богато оформленные подстаканники. Основная часть этих изделий относится к эпохе Каджарской династии (1796–1925). Вряд ли следует считать безосновательной гипотезу, согласно которой распространение подстаканников в России началось после русско-иранских войн 1804–1813 годов и 1826–1828 годов и присоединения Азербайджана к России (1813 год). В связи с этим можно привести пример и обратной культурной связи: самовары, чрезвычайно популярные в Иране даже в наши дни, в XIX веке начали импортироваться в эту страну из России, и долгое время Персия являлась одним из главных зарубежных рынков сбыта русских самоваров.
В России первые подстаканники в ограниченном количестве выпускались различными ювелирными мастерскими и фирмами с 1840-х годов. К этому выпуску со временем подключились почти все ведущие ювелирные предприятия (Сазиков, Овчинников, Хлебников, Фаберже, бр. Грачевы, Лорие и др.). Подстаканники делались в основном из серебра и представляли собой штучный, гораздо реже – мелкосерийный товар.
Во многих случаях подстаканники изготовлялись как дарственные (подносные): к концу XIX века, когда подстаканники вошли в моду, их очень часто стали использовать в качестве подарков. Так, упоминание о дарственном подстаканнике можно встретить в переписке А. П. Чехова и М. Е. Чехова. В письме от 13 марта 1891 года А. П. Чехов пишет: "Вчера мой приятель А. П. Коломнин читал мне письмо, полученное им от о. Ф. Покровского по поводу подстаканника. Письмо очень задушевное и сердечное, и нам обоим, когда мы читали его, оставалось только пожалеть, что подарок наш слишком скромен". Накануне, 4 марта того же года, М. Е. Чехов сообщал Антону Павловичу: "Отец протоиерей восхищается твоим подарком, показывает всем гостям таганрогским и приезжим, с душевным волнением говоря: "Вот какие у меня признательные ученики, один из них на всю Россию прославился, оценил мои труды".
О дарственном подстаканнике пишет и генерал А. А. Игнатьев, участник русско-японской войны, в своей книге "Пятьдесят лет в строю": "В Ляояне австро-венгерская армия была представлена двумя стройными офицерами, затянутыми в зеленые старомодные мундиры. И без того рослые, они казались великанами из-за своих высоких киверов.
Старший, полковник Чичерич де Бачан, венгр по национальности, считался одним из выдающихся офицеров генерального штаба своей армии... Он говорил исключительно хорошо по-русски, изучив наши нравы, язык и обычаи в доме какой-то купчихи в Казани… В память о своем пребывании в Казани Чичерич всегда пил чай, пользуясь подстаканником, подаренным ему купчихой".
Массового производства подстаканников в России до конца XIX века не было. А. П. Субботин в книге "Чай и чайная торговля в России и других государствах" отводит много места "побочным производствам", связанным с употреблением чая. Он подробно описывает производство самоваров, фарфоровой и фаянсовой посуды, "разных чайных принадлежностей", которые появились в России "единственно благодаря распространению чая". Однако о подстаканниках он не сообщает ни слова, либо просто не выделяет их из общего понятия "чайная посуда из накладного серебра и мельхиора". А между тем именно из этих металлов во 2-й половине XIX века сначала в Варшаве, затем в других городах Царства Польского, в Риге, и, наконец, в Москве и Петербурге было развернуто массовое производство столовой посуды, и, в том числе, подстаканников. "Изделия из бронзы, латуни и вообще медно-цинковых сплавов, принадлежащая к разряду художественных, выделываются в России еще не в особенно широких размерах", – сообщает профессор Н.Ф .Лабзин в книге "Производство металлических изделий" – хотя это дело заметно развивается с каждым годом, в особенности в больших городах, сосредоточиваясь преимущественно в мелких заведениях и мастерских, которые иногда берут на себя работы и с больших фабрик…".
Изделия из мельхиора и "нового серебра" – нейзильбера (другие названия – аргентан, аржантин, аржантан) на территории тогдашней Российской империи впервые начали массово производиться в Царстве Польском – в Варшаве, из-за чего в России за нейзильбером на долгое время закрепилось название "польского серебра". Главнейшие фабрики сосредоточены в Варшаве, где и была впервые установлена выделка изделий из так называемого "нового серебра. Дело это ведется при помощи механических приспособлений". К 1892 году чайная посуда и ложки "из накладного серебра, мельхиора и аржантина" производились на 50 фабриках в Петербурге, Москве, Варшаве и Риге; существовали небольшие производства в других городах.
В русской промышленной статистике начала ХХ столетия подстаканники не выделялись из общего массива мельхиоровых изделий, да и сами эти изделия обычно объединялись с изделиями из других цветных металлов и сплавов, за исключением драгоценных. Таким образом, согласно данным справочника "Фабрично-заводская промышленность Европейской России в 1910–1912 гг.", производством медной, латунной, мельхиоровой и из других сплавов посуды в 1912 году занималось 21 промышленное предприятие (в 1910 году – 19). Эти предприятия располагались в 12 губерниях, общее количество вырабатывавшейся ими посуды составляло 77550 пудов. Лидерами производства являлись Владимирская, Варшавская и Московская губернии. После 1917 года все крупные производители мельхиоровой и нейзильберовой посуды оказались за границей – в Польше.
Обеспечением населения насущными предметами быта занимались многочисленные артели промысловой кооперации. Ряд таких артелей объединил мастеров с дореволюционным стажем, талантливых профессиональных художников и эмальеров. Интересен следующий факт: в напряженной обстановке гражданской войны 25 апреля 1919 года Всероссийским центральным исполнительным комитетом (ВЦИК) и Советом народных комиссаров был принят декрет "О мерах содействия кустарной промышленности", которым устанавливалось, что: "для улучшения положения трудящихся и облегчения снабжения населения продуктами кустарной и мелкой промышленности и для устранения произвольных препятствий в деле развития мелкого кустарного и ремесленного производства…все предприятия кустарной и ремесленной промышленности не подлежат ни муниципализации, ни национализации, ни конфискации иначе, как в особо исключительных случаях и по специальным постановлениям Президиума Высшего совета народного хозяйства. При этом под кустарной промышленностью понимаются как кустарные трудовые артели, предприятия отдельных кустарей, так и обслуживаемые их личным трудом. Мелкопромышленными предприятиями признаются предприятия, имеющие не свыше пяти наемных рабочих с двигателем или десяти без двигателя".
В отчете Главного выставочного комитета Всесоюзной сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки о кустарных художественных промыслах, представленных на выставке 15 августа – 1 октября 1923 года сообщается, что создание первичных и кустарных артелей и объединяющих их районных союзов получило свое законченное построение образованием всероссийского центра промысловой кооперации, так называемого Всекомпромсоюза, который к концу 1923 года объединил 3 тыс. артелей и в них свыше 100 тыс. кустарей. На выставке 1923 года согласно этому отчету, в металлическом отделе можно было видеть все основные металлообрабатывающие районы, в том числе упоминаются ювелирные изделия Красносельского района.
В середине 1920-х годов в СССР производство подстаканников начинает постепенно налаживаться. Сначала они выпускались небольшими сериями, но в начале 1930-х годов производство подстаканников начинает превращаться в массовое. В среде партийно- хозяйственной номенклатуры, например, распространению популярности подстаканника немало способствовало то обстоятельство, что чай из серебряного подстаканника любил пить И.В. Сталин. В 1930-е годы в крупнейшего потребителя подстаканников постепенно превращается Народный комиссариат путей сообщения (НКПС).
Для многих современных людей знакомство с подстаканником начинается и заканчивается на железной дороге. Подстаканник стал настолько привычным атрибутом железнодорожного пассажирского сообщения, что многим кажется, что так было всегда. Существует мнение, что "подстаканники современной формы появились в российских пассажирских поездах в бытность С. Ю. Витте директором департамента железнодорожных дел министерства финансов (с 1889 года) и министром путей сообщения Российской империи (в 1892 году)".
Во времена С. Ю. Витте, до него и еще долгое время после него путешествие по железной дороге было далеко не таким комфортабельным, как в наши дни, и уж менее всего пассажиры могли рассчитывать получить чай в подстаканнике от проводника, поскольку ни проводника, ни чая, ни подстаканника в пассажирском вагоне не было.
Первые пассажирские вагоны русских железных дорог были деревянными, не имели полок для вещей и багажа, в них отсутствовали умывальники и туалеты, не было устройств отопления, вентиляция осуществлялась через окна и двери; в ночное время вагоны освещались свечами, вставленными в жестяные фонари. В 1887 году было введено электрическое освещение (первоначально для служебных вагонов). В пассажирских же вагонах электрическое освещение начало применяться только в 1912–1913 годах.
Туалетами пассажирские вагоны начали оборудовать с 1863 года. Умывальники с водяным баком сперва появились в мягких вагонах I и II классов, а в жестких вагонах III класса – только после 1900 года. В вагонах I и II классов для обогрева ног пассажиров первоначально использовались нагретые кирпичи, уложенные в металлические ящики, заменяемые через каждые 3–4 часа на остановках поезда. Вагоны III класса обогрева не имели. С 1863 года вагоны начали оборудовать печами сухого отопления, с 1866 года – парового, а с 1877 года – водяного. Вагоны с водяным отоплением с 1898 года имели в одном конце котельное (печное) отделение (с входом из тамбура), где располагалась водяная печь с внутренней цилиндрической топкой. За ней присматривал специальный железнодорожный служащий – истопник. Вода при этом до кипения не доводилась.
К 1884 году вагоны всех дорог имели отопление, а большинство и уборные. Вагоны-рестораны и вагоны-столовые появились только в период 1895–1917 годов и только в скорых поездах, имевших короткие остановки. Каждый такой вагон-ресторан имел кухню, где помещались чугунная плита на ножках и куб для кипячения воды. Только здесь, в вагоне-ресторане, пассажиры I и II классов и могли в то время выпить чаю. Пассажиров III и IV (был и такой!) классов это не касалось – на остановках (а в те времена они были долгие) им приходилась бегать на станцию за кипятком. Этот сюжет, к слову сказать, многократно встречается в русской художественной литературе и мемуарах. Пассажиры I и II классов до появления вагонов-ресторанов пили чай и обедали (завтракали, ужинали) в буфетах и ресторанах, существовавших при каждой станции. Пассажирам попроще приходилось везти с собой и чайную заварку, и съестное, и даже собственные чайники и посуду. Упоминание об этом можно найти в "Двенадцати стульях" И. Ильфа и Е. Петрова: "Когда поезд прорезает стрелку, на полках бряцают многочисленные чайники и подпрыгивают завернутые в газетные кульки цыплята…"
При этом зачастую для чаепития использовались не стаканы в подстаканниках, а кружки. Отделения для проводников появились в вагонах некоторых типов только в начале ХХ века, в большинстве вагонов их не было вовсе. Места для пребывания и отдыха персонала, обслуживавшего поезд, имелись, в частности, в вагонах Международного общества спальных вагонов.
К 1929 году парк пассажирских вагонов Советского Союза в основном состоял из вагонов дореволюционной постройки, имевших все те особенности, о которых говорилось выше. В 1928 году, готовясь к технической реконструкции вагонного парка, отечественные специалисты разработали стандартный тип пассажирского вагона: длина кузова 20,2м , ширина снаружи 3,14 м, высота 2,9 м, четырехосный, на цельнометаллической раме, с закрытыми тамбурами, уборной с умывальником, водяным отоплением, электрическим освещением и служебным отделением для проводника. Для пассажиров был предусмотрен титан с кипятком.
По этому типу строились следующие пассажирские вагоны: = жесткий вагон дальнего сообщения (46–48 спальных мест; выпуск начат в 1929 году); = жесткий курортный (32 спальных места; выпуск начат в 1931 году); = мягкий дальнего сообщения (28 спальных мест; выпуск начат в 1933 году); = вагон-ресторан с кухней.
Таким образом, только с 1929 года у пассажиров железных дорог появилась возможность выпить в дороге чаю, не бегая за ним в станционный буфет. Но, увы, пока только возможность, поскольку вагонный парк пополнялся новыми вагонами довольно медленно. Чай в дороге продолжали пить только пассажиры спальных вагонов прямого сообщения (аналог Международно- го общества спальных вагонов), либо посетители вагонов-ресторанов. Свидетельства тому можно найти в романе И. Ильфа и Е. Петрова "Золотой теленок" (написан в 1931 году): главный герой, Остап Бендер, путешествует в спальном вагоне, куда вместе с ним по воле случая попало несколько студентов, едущих на практику; в гости к ним приходят их менее счастливые друзья, едущие в жестком вагоне (т. е. без проводника и без чая). Появляется проводник: " – Что же это, граждане, – сказал он казенным голосом, – целая шайка-лейка собралась. Уходите, которые из жесткого вагона. А то пойду к главному. Шайка-лейка оторопела. – Это гости, – сказала девушка, запечалившись, – они пришли только посидеть. – В правилах запрещается, – заявил проводник, – уходите. Усатый попятился к выходу, но тут в конфликт вмешался великий комбинатор. – Что ж это вы, папаша? – сказал он проводнику. – Пассажиров не надо линчевать без особенной необходимости. Зачем так точно придерживаться буквы закона? Надо быть гостеприимным. Знаете, как на Востоке! Пойдемте, я вам сейчас все растолкую. На- счет гостеприимства. Поговорив с Остапом в коридоре, проводник настолько проникся духом Востока, что, не помышляя уже об изгнании шайки-лейки, принес даже девять стаканов чаю в тяжелых подстаканниках и весь запас индивидуальных сухарей. Он даже не взял денег. – По восточному обычаю, – сказал Остап обществу, – согласно законам гостеприимства, как говорил некий работник кулинарного сектора. Услуга была оказана с такой легкостью и простотой, что ее нельзя было не принять. Трещали разрываемые сухарные пакетики, Остап по-хозяйски раздавал чай".
В том же "Золотом теленке" описан и ужин с чаем в вагоне-ресторане: "Разные люди сидели в вагоне-ресторане… Советская сторона шумела за своими столиками. Ударники принесли еду с собою в бумажных пакетах и налегли на чай с лимоном в подстаканниках из белого крупповского металла". Под "крупповским металлом" здесь следует понимать нейзильбер фабрики Артура Круппа, выпускавшей посуду.
На 1 января 1941 года на советской сети железных дорог обращалось 35450 пассажирских вагонов, при этом вагоны, построенные до 1919 года составляли около 40% пассажирского парка. Если к этому прибавить вагоны, построенные до 1928 года, то станет очевидным, что более половины пассажиров были лишены возможности пить в дороге чай, не выходя из вагона.
С 1939 года в СССР начали строиться металлические цельносварные жесткие вагоны длиной 25,2 м, ставшие прообразом современных пассажирских вагонов. В этих вагонах имелось 62 спальных места или 82 дневных, 2 уборные, 2 умывальника, котел водяного отопления, служебное отделение и 2 закрытых тамбура. В массовое производство эти вагоны были запущены только после войны. Именно в послевоенное время мельхиоровый подстаканник получает на железной дороге самое широкое распространение.
К такому же точно выводу приходит и Алексей Вульфов, автор книги "Повседневная жизнь российских железных дорог": "Автор долго пытался выяснить, когда в поездах появился чай. Увы – точной даты установить не удалось... Титаны с кипятком отсутствовали в вагонах вплоть до появления ЦМВ (т. е. до 1946 года). Не было и специальной плиты или кипятильника, чтобы заварить чай на месте. Пассажиры брали чайник и посуду с собой в дорогу. Подстаканники появились лишь в вагонах Международного общества и в вагонах-ресторанах… Но до революции все это было штучным, малотиражным, для избранной публики".
В довоенные годы изготовители подстаканников в основном придерживались художественных традиций, заложенных еще до революции. Дизайн подстаканников и изображаемые на них сюжеты редко выходили за рамки устоявшихся форм, хотя небольшая часть этих изделий уже несет на себе признаки нового времени. В этой связи интересен подстаканник, выпускавшийся в 1936–1940 годах артелью "1-я ювелирная фабрика" (позднее "Мосювелир"), на котором изображен герб СССР с одиннадцатью летами на венке – по числу входивших в СССР в то время республик.
Во время войны 1941–1945 годов производство подстаканников в СССР было прекращено, так как цветные металлы использовались для военных нужд, и возобновилось в конце 1940-х го- дов. Интенсивное превращение подстаканника в орудие советской пропаганды начинается именно в послевоенный период. Весьма характерны установки, дававшиеся мастерам народных художественных промыслов в конце 1940-х годов: "Борьба за советскую тематику в произведениях народно-декоративного искусства является важнейшей предпосылкой для развития социалистического реализма в творчестве народных мастеров… Являясь мощным орудием коммунистического воспитания народа и средством мобилизации его на строительство нового общества, советское народное декоративное искусство призвано к тому, чтобы создавать высокоидейные художественные произведения для украшения быта советского человека… Художественно оформленные предметы должны способствовать формированию нового человека – человека социалистического общества".
Было бы большой ошибкой утверждать, что абсолютно все производившиеся в советское время подстаканники несли на себе отпечаток государственной пропаганды, являясь в политическом смысле неким "зеркалом эпохи". В тоже время значительная часть подстаканников, выпускавшихся с конца 1940-х до конца 1960-х годов и позднее вполне соответствует задачам "борьбы за советскую тематику". В этот период были разработаны и выпущены в свет целые тематические серии, посвященные различным событиям в политической и общественной жизни страны. Отдельные подстаканники выпускались к различным значимым датам – например, к годовщинам революции, к партсъездам, к 100-летию Ленина, или к профессиональным праздникам, например к Дню металлурга. Целая серия подстаканников посвящена космической теме. Существует много подстаканников с изображениями памятников выдающимся людям – Гоголю, Пушкину, Тарасу Шевченко, с видами городов, в том числе с эмалевыми вставками, изображающими архитектурно-исторические достопримечательности Ленинграда. Часто попадаются и московские сюжеты: МГУ и другие высотки, Кремль в разных вариантах, Большой театр, Мавзолей и т. д. Иногда творческий вымысел художника забавно искажал реальность. Существует, например, подстаканник, на котором изображен ледокол "Ленин" и рядом на льдине пингвины. Но ледокол "Ленин" работал не в Южном полушарии, где водятся пингвины, а в Арктике, где пингвинов нет!.
В целом же период конца 1940-х – начала 1980-х годов следует признать периодом наивысшего расцвета в деле производства подстаканников. Кольчугинский завод, Мстерская фабрика "Ювелир", Московский завод ювелирных металлических изделий, Киевский завод столовой посуды и приборов им.Ф. Э. Дзержинского, Вольнянский завод им. Т. Г. Шевченко, Красно- сельская ювелирная фабрика, Казаковский завод художественных изделий – это далеко не полный перечень предприятий, производивших подстаканники в СССР. Благодаря обилию производителей покупателям предлагался самый обширный ассортимент подстаканников из металла высокого качества (мельхиор, нейзильбер, посеребренная латунь и др.) и обладающих несомненными художественными достоинствами. На предприятиях промысловой кооперации и народных художественных промыслов сложились коллективы талантливых художников и мастеров, хорошо знавших свое дело и обладавших высоким профессионализмом. На протяжении всего советского периода сохранялась традиция дарить подстаканники родным, близким, друзьям и коллегам по работе (качественные подстаканники стоили по тем временам довольно дорого). Учитывая это обстоятельство, производители выпускали даже специальные подарочные подстаканники с картушем, на котором можно было сделать гравированную памятную надпись. Если такого картуша не было, то надписи наносились на тулово или юбку подстаканника.
К концу 1980-х годов подстаканники начали утрачивать свою былую популярность, выходить из моды, уступая место фаянсовой и фарфоровой посуде. В магазинах выстраивались очереди за хрусталем, все сбивались с ног в поисках сервиза "Мадонна", и на этом фоне подстаканник выглядел разве что надоевшим анахронизмом, стилевым признаком уходящей эпохи.
А в конце 1980-х годов в стране начались глобальные перемены. И если в советское время подстаканники производились в значительных количествах, и использовались как на железной дороге, так и в быту, то в 1990-е годы в связи с глубокими изменениями в экономике России и переходу от центрального планирования к рыночным отношениям их производство суще- ственно сократилось. На российский рынок, испытывавший в этот период острейший дефицит, хлынули потоки товаров из Европы, Азии и США. Появившиеся на рынке в огромном количестве дешевые и практичные фарфоровые кружки очень быстро окончательно вытеснили подстаканники из нового российского быта. Безусловно, сыграла свою роль и телевизионная реклама чая и кофе, почти всегда дымящихся именно в кружке, а не в стакане с подстаканником. К тому же в этот период подстаканник стал олицетворением эпохи застоя, партийно-бюрократического советского времени.
Тем не менее, производство подстаканников, хотя и существенно сократилось, но, к счастью, не остановилось совсем. Сейчас подстаканники очень редко используются в быту (и что огорчительно, нередко попадают в пункты приема лома цветных металлов). Помимо железных дорог, их нередко можно увидеть на съемках фильмов, отражающих тематику XIX–ХХ веков. К сожалению, при этом очень часто случаются досадные ляпы: так, в фильмах, посвященных дореволюционному периоду, революции или войне 1941–1945 годов используются подстаканники, выпускавшиеся в послевоенный период. В Музее подстаканников и принадлежностей для чаепития собрана целая коллекция сюжетов из фильмов, в которых "снимались" подстаканники.
Вряд ли подстаканники получат в XXI веке такое же широкое распространение в быту, как в XIX и XX веках, однако теперь есть уверенность, что они не исчезнут вовсе, особенно учитывая, что они превратились в популярный предмет коллекционирования.